Конец эйфории 1990-х годов пришел очень быстро. Брок пишет: «Ужасы Сомали и геноцид в Руанде все еще оставались в памяти каждого, когда события в Сребренице еще больше их усугубили, потому что это произошли в Европе и в присутствии «голубых касок» ООН.» (1) Но гражданские войны вспыхнули не только в Африке и в центре Европы: ими были охвачены практически все континенты, включая Азию по периметру границ бывшей советской империи. Те, кто после развала социалистического блока предсказывал рост насилия и гражданских войн по всему миру, оказались ближе к истине, чем проповедники «конца истории» и торжества либеральной демократии.
ООН вынуждена была расписаться в своей беспомощности. Брок пишет: «Способность ООН действовать оказалась недостаточной, несмотря на мирную повестку дня и расширение сферы коллективного миротворчества». При этом он не делает тайну, кто собственно похоронил надежду всего человечества на мирное сосуществования после окончания Холодной войны. Он пишет: «Но вместо того, чтобы укреплять ООН в духе мирной повестки дня, страны НАТО использовали фиаско на Балканах для модернизации политики безопасности в Альянсе в ущерб коллективному миротворчеству в рамках ООН. В результате ООН оказалась под давлением маргинализации со стороны НАТО и, в частности, США».
Как победитель в Холодной войне Америка больше не чувствовала себя связанной с теми международными правилами, которые и обеспечивали после Второй мировой войны мировой порядок. Свидетельством тому стали конфликт в Косово и война в Ираке. Брок пишет: «В 1999 году, во время конфликта в Косово, независимые действия НАТО в рамках ООН превратились в несанкционированные действия в обход Совета Безопасности. Одновременно США и Великобритания, не опираясь на Совет Безопасности, заявили о своем праве решать, соблюдает ли Ирак соответствующие резолюции ООН от 1991 года. На основании несанкционированного решения в декабре 1998 года были возобновлены бомбардировки «бесполетных зон» в Ираке. В марте 2003 года бомбардировки были расширены — опять же со ссылкой на невыполнение требований ООН — до войны против Ирака, которая впоследствии была интерпретирована как часть войны с террором, объявленной США после 11 сентября 2001 года».
Игнорирование действующих международных правил после окончания Холодной войны, которые были заложены ялтинской конференцией в 1945 году, Брок называет инструментализацией — вплоть до манипуляции — права. Это происходит тогда, когда политика пытаются интерпретировать или использовать закон в своих интересах. Пример такой инструментализации приводится уже во вступительной статье к эссе Брока от 2004 года. Речь идет о систематических пытках и физическом насилии над заключенными в Гуантанамо со стороны американской службы внешней разведки ЦРУ. И это несмотря на постановление Верховный суда США, который постановил, что «заключенные имеют право на судебное разбирательство и могут обращаться в суд США». Однако администрация США посчитала, «что „война с террором“ и „жесткие факты“ международной политики оправдывают „особые меры“». Другими словами, для США международное право в случае с заключенными Гуантанамо не было обязательным.
Инструментализацию существующего международного права во имя войны с терроризмом Брок находит особенно циничной. С одной стороны, США присвоили себе право проводить превентивные мероприятия в борьбе с терроризмом, апеллируя при этом к истории международного права. Брок пишет: «В своей Стратегии национальной безопасности, принятой в сентябре 2002 года, Соединенные Штаты утверждают, что имеют право на упреждающий удар. Чтобы оправдать свои действия, США ссылаются на «вековую» традицию международного права (как наследие Гаагских мирных конференций 1897 и 1907 годов), наполненной всякого рода доработками и изменениями международного права».
С другой стороны, США и их союзники выставляют себя сторонниками действующего международного права, более того, готовы даже его защищать, если оно не соблюдаются. Чтобы продемонстрировать такую логику применения силы, Брок использует пример войны в Ираке. Он пишет: «Но решение о начале войны против Ирака не было основано на аргументах Стратегии национальной безопасности. Напротив, правительство США вместе с британским (и австралийским) правительствами сослалось на соответствующие резолюции Совета Безопасности (Res. 678, 687 и 1441) и заявило, что их невыполнение Ираком дает правовую основу для принудительных военных действий. Как уже говорилось, именно такое поведение имело место, когда бомбардировки Ирака были возобновлены в декабре 1998 года. Решающим фактором здесь стало то, что США и Великобритания заявили о своем праве — как в 1998 году, так и в преддверии войны в Ираке в 2003 году — самостоятельно решать, в какой степени Ирак «существенно нарушает» резолюции ООН. Тем самым США не стали ставит себя вне международного права, а сослались на резолюции ООН. Это можно рассматривать как циничную попытку манипулировать законом».
Но что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Признание независимости Косово рядом западных стран и война в Ираке, как известно, стали примерами грубого нарушения действующего международного права. Но это были прецеденты для одностороннего пользования: на другие страны они не распространяются. России дали это понять уже в самом начале конфликта на Украине: в случае с присоединением Крыма к России по примеру признания независимости Косово и в случае с превентивным мероприятием на Донбассе, названного специальной операцией по примеру Америки и ее сателлитов. Следует напомнить, что США обозначали все свои «превентивные мероприятия» как специальные операции с красочными названиями: Союзные силы в Югославии в 1999 году, Иракская свобода в Ираке в 2003 году и Рассвет Одиссея в Ливии в 2011 году.
Кстати, Гаагские конференции, на которые ссылается США, чтобы оправдать свои действия, придавали особое значение вопросу о защите гражданского населения во время войны. К чему привела борьба Америки с терроризмом, хорошо всем известно: число жертв среди гражданского населения во время американских специальных операций исчисляется не сотнями и даже не тысячами, а десятками тысяч. Массовую гибель гражданского населения во имя борьбы с терроризмом назвали побочным ущербом. «Терроризм под знаком войны с ним только обостряется», высказал Брок всеобщий скепсис по поводу американского опыта в борьбе с терроризмом.
Он также назвал главную причину неудач США не только в борьбе с терроризмом, но и в решении других глобальных проблем человечества, а именно возложившее на себя Америкой право единолично, вопреки действующему международному праву, решать, с кем и как она будет утверждать мировой порядок. Брок пишет: «В споре о международном праве, однако, необходимо учитывать, что нынешнее положение США и политика администрации Буша представляют собой лишь одну сторону проблемы. Другая ее сторона — это те вызовы, с которыми сегодня приходится сталкиваться при любой попытке легального сдерживания насилия, независимо от позиции США. Среди этих вызовов — внутренние войны, распад государств и транснациональный терроризм. Поэтому речь идет не только о сдерживании США в их готовности применить силу. Именно потому, что существует большая неопределенность в отношении того, как реагировать на эти вызовы, существует риск непредсказуемых и односторонних действий со стороны США. Это, в свою очередь, может усугубить проблемы, требующие решения».
В этом смысле Израиль в борьбе с Хамас можно считать сегодня лишь примерным ученика Соединенных штатов. Правительство Нетаньяху готово наступить на те же грабли, что и в свое время администрация Буша: в одиночку, без участия и поддержки всего мирового сообщества, решить проблему с Хамас.
В 2004 году Брок отважился даже на примере войны в Ираке выстроить в целом — по сути циничную — логику американской политики. Он пишет: «Если рассматривать иракскую политику в контексте общей политики США, то вырисовывается следующая картина. Администрация Буша, похоже, стремится к тому, чтобы
- ссылаясь на международное право, минимизировать связь с ним,
- в этом смысле поддерживать соответствующие резолюции ООН, но требовать права на независимую интерпретацию их последствий;
- усилить право на самооборону в противовес коллективным мерам по поддержанию мира, при этом не следуя ограничениям, предусмотренным в статье 51 Устава ООН в отношении практики самообороны; и, наконец
- стремиться занять особое положение в международном праве, ссылаясь на свою особую ответственность как единственной сверхдержавы, заявив при этом себя как признанного гаранта международного права».
Последний пункт американской политики имеет решающее значение: в ней заложена претензия США на мировое господство.
1. Здесь и далее: https://www.jstor.org/stable/resrep14628