Хантингтон пишет: «В мире после холодной войны флаги и другие символы культурной идентичности, такие как кресты, полумесяцы и даже головные уборы, имеют значение, потому что культура имеет значение, а культурная идентичность имеет первостепенное значение для большинства людей. Сегодня люди открывают для себя новые, но зачастую старые идентичности и маршируют под новыми, но зачастую со старыми флагами к войне с новыми, но зачастую старыми врагами». (1) Хантингтон наблюдал это в России, но то же самое происходило и в Германии. После падения Стены немецкий поиск собственной идентичности и своего особого пути развернулся с новой силой.
«Без настоящих врагов нет настоящих друзей! Если мы не способны ненавидить то, чем мы не являемся, мы не можем любить то, чем мы являемся», — цитирует Хантингтон высказывание из романа Мертвая лагуна. «Это старые истины, которые мы с болью открываем для себя сегодня, после сентиментальной чепухи столетней давности. Тот, кто отрицает эти истины, отрицает свою семью, свою культуру, свое право на рождение, всю свою сущность! Он так просто этого не забудет». Из этого Хантингтон делает свой главный вывод: «Государственные деятели и ученые не могут игнорировать удручающую правду этих старых истин. Для людей, переосмысливающих свою идентичность и этническую принадлежность, враги необходимы, а потенциально наиболее опасные конфликты можно найти на линиях разлома между великими культурами мира». (2)
Это становится центральной темой исследования Хантингтона. Он пишет: «Сегодня, в мире после Холодной войны, культура и идентичность культур, то есть на самом высоком уровне идентичность культурных групп, характеризуют модели сплоченности, дезинтеграции и конфликта». Пять частей книги должны развить эту главную мысль. Часть первая» включает в себя утверждение, что вестернизация — это нечто иное, чем экономическая и социальная модернизация: она не создает универсальную культуру любого рода и не вестернизирует незападные общества. Впервые в истории, по мнению Хантингтона, глобальная политика стала одновременно многополярной и мультикультурной. Во «Второй части» важным является утверждение, что Запад теряет свое влияние: Незападные культуры уверенно утверждают ценность своих собственных принципов. Из «Части третьей» вытекает скептическое отношение Хантингтона к построению вестернизированного мира: попытки переместить общество из одной культурной сферы в другую оказываются безуспешными. Поэтому утверждение в «Четвертой части» книги абсолютно логично: универсалистские претензии Запада приводят к конфликтам с другими культурами, в первую очередь с исламом и Китаем. (3)
«Пятая часть» исследования Хантингтона звучит как предсказание, которое особенно актуально в последнее время, учитывая борьбу за Капитолий между Трампистами с их лозунгом «Сделаем Америку снова великой» и демократами с их претензиями на глобальную прозападную мировую демократию. Имеет смысл процитировать этот абзац полностью: Выживание Запада зависит от того, утвердят ли американцы свою западную идентичность, а жители Запада примирятся с тем, что их культура уникальна, но не универсальна, и объединятся для обновления и защиты этой культуры от вызовов со стороны незападных обществ. Глобального столкновения цивилизаций можно избежать только в том случае, если сильные мира сего примут и будут поддерживать глобальную политику, учитывающую различные культурные ценности». (4)
Во время Холодной войны, продолжает Хантингтон, глобальная политика стала биполярной, а мир разделился на три группы стран: богатые общества во главе с США, несколько менее богатые коммунистические общества во главе с Советским Союзом и, наконец, значительная часть бедных стран третьего мира, которые только недавно стали независимыми и стали претендовать на независимость. Сегодня важнейшими между народами являются уже не идеологические, политические и даже не экономические, а культурные различия. Народы и страны пытаются ответить на самый элементарный вопрос, с которым сталкиваются люди: Кто мы? И отвечают на этот вопрос традиционным способом, как отвечали на него всегда: обращаясь к вещам, которые значат для них больше всего. Люди определяют себя по происхождению, религии, языку, истории, ценностям, обычаям и традициям. Люди используют политику не только для реализации своих интересов, но и для определения своей идентичности. «Мы знаем, кто мы есть, когда знаем, кем мы не являемся и против кого мы выступаем». (5)
Биполярность, отмечает Хантингтон, задержала у многих народов развитие национального самосознания, и только окончание Холодной войны высвободило их культурные силы. В этом мире самые постоянные, важные и опасные конфликты будут происходить не между социальными классами, богатыми и бедными или другими экономически разными группами, а между народами, принадлежащими к разным культурным образованиям. Хантингтон насчитывает множество кровавых конфликтов своего времени: от обострения борьбы между хорватами, мусульманами и сербами в бывшей Югославии до кровавого столкновения кланов в Сомали. Насилие между государствами и группами, принадлежащими к разным культурам, таит в себе семена эскалации, поскольку другие государства и группы, принадлежащие к этим культурам, поспешат на помощь своим «братским странам». Кровавое столкновение цивилизаций в Боснии, на Кавказе, в Центральной Азии и Кашмире может перерасти в крупномасштабную войну. (6)
Конфликты и войны на линиях разлома культурных образований, которые продолжаются по сей день, могут лишь подтвердить важнейшие выводы Хантингтона. Украинский кризис или конфликт между Арменией и Азербайджаном в Нагорном Карабахе — самые свежие примеры тому. Главный вопрос сегодняшнего дня заключается в том, какие концепции будущего смогут преодолеть эти новые глобальные вызовы, возникшие после окончания биполярной Холодной войны.
1. Huntington, Samuel P.: Kampf der Kulturen. Die Neugestaltung der Weltpolitik im 21. Jahrhundert, Wilhelm Goldmann Verlag, 2002, S. 18.
2. Ebenda, S. 18-19.
3. Ebenda, S. 19.
4. Ebenda, S. 19-20.
5. Ebenda, S. 20-21.
6. Ebenda, S. 24, 48.