Западу не хватает ресурсов власти, чтобы единолично править миром
Для осуществления власти, отмечает Хантингтон, нужны экономические, военные, институциональные, демографические, политические, технологические, социальные и другие ресурсы. Поэтому мощь государства или группы (например, западных стран) обычно оценивается с точки зрения ресурсов. Доля Запада в большинстве, хотя и не во всех важных энергетических ресурсах, достигла пика в начале XX века, а затем начала снижаться по сравнению с ресурсами других культур.
В 1920 году Запад занимал около 66 миллионов квадратных километров, или почти половину поверхности Земли: это был пик его территориальной экспансии. К 1993 году этот территориальный контроль сократился вдвое и составил около 32,9 млн кв. км. Аналогичные изменения произошли и в контроле над населением. В 1970 году уровень грамотности в развивающихся странах составлял в среднем 41 процент от уровня грамотности в развитых странах, а в 1992 году — 71 процент. В период с 1960 по 1992 год доля городского населения в этих странах быстро росла. В этих регионах также значительно увеличилась продолжительность жизни. Эти изменения в уровне грамотности, образования и урбанизации формируют мобильное население с повышенным потенциалом и более высокой экспансией, которое мобилизуется для достижения политических целей. (1)
Доля Запада в мировом экономическом производстве, предположительно, также достигла своего пика около 1920 года, а после Второй мировой войны стала явно снижаться. К 1920 году Запад также превосходил остальной мир по всем параметрам военной мощи — численности войск, вооружений, оборудования и ресурсов. С тех пор военная мощь Запада снизилась по сравнению с другими цивилизациями. Силовых ресурсов, которые необходимы для ведущей роли Запада в первые десятилетия XXI века, тоже не так много. Хантингтон имеет в виду научные таланты, потенциал исследований и разработок, гражданские и военные технологические инновации.
Контроль над силовыми ресурсами будет все больше переходить к стержневым государствам и ведущим странам незападных цивилизаций. К 2020 году, через сто лет после пика, Запад, вероятно, будет контролировать 24 процента мировой территории, 10 процентов мирового населения и, возможно, 15-20 процентов социально мобильного населения мира, около 30 процентов мирового валового национального продукта и 25 процентов промышленного производства, а также менее 10 процентов глобальной военной мощи. (2)
В 1919 году Вудро Вильсон, Ллойд Джордж и Жорж Клемансо распространяли свою власть практически весь мир. Они также принимали решение о военном вмешательстве в дела России и вымогательстве экономических уступок у Китая. Через сто лет уже не будет небольшой группы государственных деятелей, способных проявить сопоставимую силу. По мере того как главенство Запада будет ослабевать, значительная часть его власти просто испарится, а оставшаяся будет распределена на региональной основе между различными крупными цивилизациями и их основными государствами. (3)
Хантингтон говорит о регионализме в мировой политике: региональные конфликты вытесняют глобальные конфликты из повестки дня мировой безопасности. Крупные державы, такие как Россия, Китай и США, а также второстепенные державы меняют свои интересы в области безопасности в региональном разрезе. Торговля внутри региона развивается быстрее, чем торговля между регионами, и многие уже предвидят появление региональных экономических блоков — европейского, североамериканского, восточноазиатского и т.д. (4)
* * *
Сегодня регионализм становится компонентом мировой политики как синтез экономических союзов и союзов безопасности. Тенденция налицо: развитие Евразийского экономического союза обеспечивает Организация Договора о коллективной безопасности, а экономическое сотрудничество на восточноазиатском континенте по примеру трансатлантического альянса и НАТО обеспечивает Шанхайская организация сотрудничества.
Регионализм не дает нам оснований опасаться, что та или иная культурная группа, например, Китай, в какой-то момент станет абсолютно доминирующей в мире. Если даже Америка после холодной войны не смогла создать безопасный мир ценой мировой гегемонии, то еще более сомнительно, что это удастся Китаю. В будущем энергетические ресурсы станут еще более разрозненными и рассредоточенными: Это делает тщетными все усилия по достижению мировой гегемонии.
1. Huntington, Samuel P.: Kampf der Kulturen. Die Neugestaltung der Weltpolitik im 21. Jahrhundert, Wilhelm Goldmann Verlag, 2002, S. 122-126.
2. Ebenda, S. 126, 130, 135-136.
3. Ebenda, S. 119, 136.
4. Ebenda, S. 203.