По мнению Хантингтона, тезис о «всеобщей цивилизации» в целом означает возникновение культурного единства человечества и растущее принятие общих ценностей, верований, ориентаций, практик и институтов народами всего мира. Как подчеркнул после окончания Холодной войны известный чешский противник коммунистического режима Вацлав Гавел: «Сегодня мы живем в единой, глобальной цивилизации». (1)
Аргументы в пользу тезиса о возникновении некой «универсальной культуры» основываются на определенных предположениях о том, почему это должно быть именно так. Одним из типичных аргументов является предположение о том, что крах советского коммунизма ознаменовал конец истории и глобальную победу либеральной демократии. Этот аргумент основан на ошибочном представлении о том, что коммунизм был единственной альтернативой либерализму. Но это чистая самонадеянность — считать, что только потому, что советский коммунизм рухнул, Запад навсегда завоевал мир, и что мусульманам, китайцам, индийцам и всем остальным теперь не нужно ничего более срочного, чем принять западный либерализм. (2)
Существует также предположение, что растущее взаимодействие между людьми — торговля, инвестиции, туризм, СМИ, электронная коммуникация в целом — ведет к созданию общей мировой культуры. Это даже кажется осуществимым, учитывая нынешнее превосходство Запада во многих сферах жизни. Таким образом, наивное высокомерие заставляет западных людей верить в то, что незападные народы «вестернизируются» благодаря приобретению западных товаров. Распространение поп-культуры и потребительских товаров по всему миру должно представлять собой триумф западной цивилизации.
Американский контроль над мировой кино-, теле- и видеоиндустрией превосходит даже господство Америки в авиационной отрасли: 88 из 100 самых просматриваемых в мире фильмов в 1993 году были сняты в США; две американские и две европейские организации доминируют в сборе и распространении новостей по всему миру. Глобальная коммуникация становится одним из важнейших современных проявлений могущества Запада. Не обошлось и без тенденций к развитию универсального языка. Это утверждение действительно часто звучит: Язык мира — английский. (3)
Третий и наиболее общий аргумент в пользу появления «универсальной культуры», продолжает Хантингтон, рассматривает ее как результат более широких процессов модернизации, идущих с XVIII века. Модернизация включает в себя индустриализацию, урбанизацию, повышение уровня грамотности, образования, благосостояния и социальной мобильности. Модернизация — это революционный процесс, который можно сравнить только с переходом от первобытного к цивилизованному обществу. Запад, как первая модернизированная цивилизация, занял лидирующие позиции в освоении культуры современности.
Однако это не означает, что современная культура — это только западная культура, то есть что современные общества должны обязательно слиться в один тип — западный. Для Хантингтона это совершенно неверное уравнение. Западная культура возникла в VIII и IX веках и развивала свои типичные черты в последующие столетия. Однако ее модернизация началась только в XVII и XVIII веках. Запад был Западом задолго до того, как он стал современным. Центральные характеристики Запада, те, что отличают его от других культур, более древние, чем модернизация Запада. (4)
Для Хантингтона концепция универсальной культуры — типичный продукт западной цивилизации. В XIX веке идея «бремени белого человека» служила для оправдания распространения политического и экономического господства Запада на незападные общества. В начале XX века концепция универсальной культуры служила для обоснования культурного доминирования Запада над другими обществами и необходимости для других обществ подражать западным практикам и институтам. Универсализм — это идеология Запада в условиях противостояния с незападными культурами. То, что западные люди превозносят как благотворную глобальную интеграцию, незападные люди клеймят как гнусный западный империализм или угрозу. (5)
Неизбежная цена универсализма — двойные стандарты. Незападные люди не стесняются указывать на различия между западными принципами и западной практикой. Лицемерие и двойные стандарты — вот цена универсалистских притязаний. Демократия восхваляется, но не тогда, когда она приводит к власти фундаменталистов; нераспространение ядерного оружия проповедуется для Ирана и Ирака, но не для Израиля; свободная торговля является основой экономического роста, но не в сельском хозяйстве; вопрос о правах человека задается Китаю, но не Саудовской Аравии; агрессия против Кувейта, владеющего нефтью, вызывает массовое сопротивление, но не агрессия против боснийцев, которые не владеют нефтью. Добившись политической независимости, незападные общества стремятся выйти из-под экономического, военного и культурного господства Запада, урезая его устремление создать мировую западную цивилизацию. (6)
Таким образом, Хантингтон ставит под большое сомнение попытку построить универсальное мировое сообщество — предположительно на основе западных либеральных ценностей.
1. Huntington, Samuel P.: Kampf der Kulturen. Die Neugestaltung der Weltpolitik im 21. Jahrhundert, Wilhelm Goldmann Verlag, 2002, S. 76-77.
2. Ebenda, S. 93.
3. Ebenda, S. 79-92.
4. Ebenda, S. 96-98.
5. Ebenda, S. 92-93.
6. Ebenda, S. 293.