Основной вопрос, который Кроне-Шмальц задала после грузинской войны 2008 года и конфликта на востоке Украины в 2014 году, остается неизменным и сегодня: является ли политика Путина наступательной и экспансионистской или она соответствует стратегической обороне? То есть: кто кому угрожает?
Нынешняя стратегия НАТО, объясняет Кроне-Шмальц, основана на том, чтобы с помощью силы противостоять российской экспансионистской политике. Сигналы о разрядке только еще больше раззадорят Россию. НАТО должна проявить решимость, продемонстрировать военную мощь, особенно в странах Балтии и Польше, и инвестировать больше средств в вооружение. Тогда Путин поймет, что НАТО настроена серьезно и что ему не удастся вновь выстроить старую советскую империю. В этом сценарии военная сила, единство и бескомпромиссная конфронтация с Россией являются ключом к сохранению мира и разрядки. Если НАТО проявит слабость, Путин почувствует себя смелее и нападет на страны Балтии. (1)
По поводу «жесткой» позиции НАТО Путин сам высказался в интервью двум итальянским журналистам в июне 2015. Он сказал: «Только тот, у кого нет здравого смысла или является мечтателем, может представить, что Россия однажды нападет на НАТО.» При этом он не забыл упомянуть о военном потенциале Запада, расходы которого на оборону, численность войск и военные базы стран НАТО в разы выше военных расходов России. Кроне-Шмальц уверена: политика НАТО основывается на ошибочной оценке ситуации. Россия не проводит агрессивную экспансионистскую политику, а действует чисто с позиции стратегической обороны. Россия хочет защитить себя от агрессивной, по ее мнению, политики НАТО. Она больше не видит в Западе партнера и не доверяет ему. Если хотите, Москва пытается восстановить свою обороноспособность, исходя из позиции слабости. Это включает в себя модернизацию вооруженных сил, усиление Калининградского анклава, модернизацию ядерных сил и подводного флота с целью обеспечения потенциала для второго удара возмездия. (2)
Еще одну причину мирровых конфликтов Запад видит в том, что Россия не смогла пережить потерю своего влияния и теперь пытается восстановить свою прежнюю гегемонию в регионе. Для этого она использует русские меньшинства, оказывает экономическое давление и стремится дестабилизировать режимы, не подчиняющиеся Кремлю. Например, в марте 2014 года в своей статье New York Review of Books позволила себе слегка критиковать политику Обамы в отношении Путина: «Пока США отвлекались на войны в Ираке и Афганистане, Москва активизировала свои агрессивные усилия по созданию «Евразийского союза» с такими постсоветскими государствами, как Беларусь, Казахстан, Молдова, а совсем недавно и с Украиной — с целью создания ряда прокремлевских правительств и восстановления своей гегемонии в регионе. Вторжение в Грузию явно было частью этой долгосрочной стратегии, а действия России на Украине являются ничем иным как продолжением давних усилий по предотвращению сближения этой страны с Западом». (3)
Однако, по мнению Кроне-Шмальц, такая интерпретация упрощает проблему. Структуры империи не исчезают одним росчерком пера согласно акту о ее распаде: экономические связи, трудовые отношения, пригородное сообщение, семейные связи и т. д. остаются какое-то время «имперскими». Это видно на примере усилий Москвы по созданию «Евразийского союза» — этого единого экономического пространства, которое почему-то воспринимается не иначе как гегемонистский проект. Но что такого незаконного в создании регионального экономического пространства, особенно когда тесное сотрудничество столь очевидно, учитывая разделение труда между отраслями промышленности в бывших советских республиках? Не потому ли, что российские предложения о создании единого экономического пространства не встретили одобрение со стороны Запада? Разве не все государства стремятся расширить экономическое пространство, открытое для своих товаров, посредством соглашений о свободной торговле и таможенных соглашений? (4)
В обвинении посткоммунистической России в стремлении возродить советскую империю скрыта логика Бжезинского о единственной сверхдержаве, то есть Америки, которая гласит, что было бы слишком иметь на планете две империи. При этом на Западе умалчивают о том, что сегодня только США претендуют на планетарную гегемонию. Такое крупное политико-экономическое пространство, как «Евразийский союз», — это не планетарная империя, а лишь препятствие на пути Америки к настоящей планетарной империи. Сильная и независимая Россия, безусловно, ставит под угрозу реализацию западного проекта по построению всемирной демократии. Поэтому любые попытки России стать сильной и суверенной (согласно известной формуле Карла Шмитта: «Суверен тот, кто принимает решение о чрезвычайном положении») должны быть предотвращены. Таким образом, так называемый геополитический ревизионизм России — это не более чем пугало западного мейнстрима, призванное сдержать усиление Российской Федерации.
Все критические вопросы необходимо обсуждать открыто, тщательно взвешивая аргументы «за» и «против». Однако, по мнению Кроне-Шмальц, именно этого не хватает в нынешних политических дебатах: политики и ведущие СМИ исходят преимущественно из агрессивной и экспансионистской направленности российской политики. Путин непредсказуем, и ему необходимо противостоять, иначе страны Балтии и Польша станут следующими жертвами его экспансионизма после Грузии и Украины, говорится в заголовках газет и политических заявлениях. (5)
Это было до российской спецоперации на Украине, остается и сегодня, порождая лишь неопределенность и неуверенность в завтрашнем дне. Даже попытки доказать обратное показывают, что политика России предсказуема. Примером тому может служить комментарий известного журналиста Кристофа фон Маршалла в Tagesspiegel «Как Запад может остановить Путина» (09.04.2021) о конфликте на востоке Украины. Он утверждает: «Никто точно не знает намерений Путина». И объясняет почему: «Со стороны невозможно с уверенностью сказать, что Путин намерен делать. … Вполне возможно, что Путин сам еще не решил, каким будет его следующий шаг. Он допускает все варианты. На протяжении многих лет он действовал под девизом: посмотрим, что получится. Что-нибудь да выйдет. То, что он сделает в итоге, зависит также от того, как отреагируют Германия, Европа и США. Или нет. Он просчитывает затраты, выгоды и риски своих действий». (6)
Это как раз подтверждение тому, что путинская Россия хорошо и глубоко усвоила новое геополитическое правило и, как хороший шахматист, из оборонительной позиции, в которой Россия находилась с конца Холодной войны, постепенно переходит к уверенной игре, пытается избежать шахматного мата от гораздо более мощного противника. Если Западу абсолютно необходимо поставить шах и мат русским в геополитической шахматной партии за Евразию, то для России будет достаточно добиться патовой ситуации. Поэтому Путину следует тщательно продумать возможные варианты шахматной партии и терпеливо ждать хода «белых» фигур Запада, чтобы просчитать затраты, выгоды и риски. Только после этого последует его собственный ход. Путин не может позволить себе ошибиться, потому что на кону стоит само существование страны. Впечатление, что никто точно не знает намерений Путина, западный медийный мейнстрим придумал себе сам — специально или непреднамеренно, потому что в системе координат, где полностью отсутствует вектор собственных интересов России, невозможно получить более или менее правдивую картину.
Оборонительная позиция России, которую Кроне-Шмальц представляет как абсолютно хладнокровную и разумную политику путинской России, на самом деле не является секретом: она закреплена в официальных документах, включая новую Стратегию национальной безопасности (2021). Москва, безусловно, проанализировала и просчитала все возможные риски и последствия вторжения на Украину. Несомненно и то, что сам российский народ потребует от своего правительства отчета за свои действия: если не сегодня, то завтра. Любая другая страна, включая Германию, поступила бы точно также. Старую немецкую дилемму между этикой ответственности и этикой убеждения еще никто не отменял. Этика ответственности включает в себя необходимость взвешивать все риски и последствия политических решений: это как раз то, что сегодня Германии особенно необходимо.
Многие риски, связанные с изоляцией России от мирового сообщества, безусловно, можно просчитать заранее. Во-первых, изолировать Россию от мировой торговли с ее огромными ресурсами, особенно в энергетическом секторе, себе дороже. Во-вторых, весь мир перестал послушно выполнять приказы Вашингтона и Брюсселя: Китай, Индия и многие другие незападные государства действуют в своих собственных национальных интересах и ведут с Россией хороший бизнес, невзирая на санкции. В-третьих, геополитические интересы Америки на Украине не совпадают с интересами европейцев. Если для американского правительства длительный кризис на Украине — это вопрос стратегического престижа, то для Европы он означает конкретное разрушение порядка безопасности, которое должно быть устранено как можно быстрее путем заключения мирного договора. В-четвертых, русские уже давно выработали неплохой иммунитет к санкциям, что делает Россию после очередного пакета санкций еще более сильной. В конце концов, из истории известно, что невзгоды заставляют любое общество еще больше объединяться для достижения успеха. Русские — не исключение. Защита Родины от иностранной экспансии всегда была исторически определяющим актом единства, сплоченности и стойкости многонационального российского народа. Тот, кто забывает об этом, плохо понимает русский менталитет.
Но в этом и заключается суть всего медийного освещения событий, связанных с Россией и персонально с Путиным. Пытаться понять Россию или политику Путина в Германии считается не только вредным, но и опасным занятием. Правда о России разрушает представление о ней как об абсолютном зле. Именно такую конструкцию России выстраивают в последнее время правящие элиты Запада, пытаясь при помощи СМИ внушить своему населению, что так оно и есть. А с абсолютными злодеями, как известно, не договариваются, их необходимо просто уничтожить. Согласно терминологии Карла Шмитта, Россия должна из признанного соперника превратиться в несправедливого врага, против которого можно будет вести уже не войну, а полицейскую акцию — наподобие войны с преступниками и с применением всего имеющегося оружия. Россия должна быть загнана в пропасть.
Вот почему любой, кто пытается понять Россию и политику Путина, автоматически превращается в изгоя общества и врага демократии, российские СМИ запрещаются, а любая информации из России преподносится не иначе как фальшивая. Московской пропагандой сегодня пугают всех, за исключением, возможно, детей в яслях. Вопрос только в том, насколько хорошо все это работает.
1. Krone-Schmalz, Gabriele: Eiszeit, S. 228.
2. Ebenda, S. 174, 228-229.
3. Ebenda, S. 65-66.
4. Ebenda, S. 66, 68-70.
5. Ebenda, S. 170.