По мнению Бжезинского, мировое могущество Америки не только уникально, но и безальтернативно. Ее статус ведущей мировой державы вряд ли сможет оспорить в обозримом будущем какой-нибудь новый претендент. Ни одно государство в мире не сможет сравниться с США в четырех ключевых областях власти (военной, экономической, технологической и культурной), которые все вместе и определяют решающую глобальную роль государства. Если Америка сознательно или невольно откажется от своего лидерства, то единственной реальной альтернативой этому станет в обозримом будущем международная анархия.
Бжезинский пишет: «Рассматривая Америку в этом свете, можно с полным правом утверждать, что она, как выразился президент Клинтон, является «незаменимой» для всего мира. Здесь важно подчеркнуть как факт существования такой необходимости, так и реальную возможность распространения анархии в мире. Разрушительные последствия демографического взрыва, миграции, вызванной нищетой, радикальной урбанизации, а также последствия этнической и религиозной вражды и распространения оружия массового уничтожения могут стать неуправляемыми, если развалятся опирающиеся на государства-нации основные существующие структуры элементарной геополитической стабильности. Без постоянного и направленного американского участия силы, которые способны вызвать беспорядок в мире, уже давно бы стали господствовать на мировой арене. Возможность развала таких структур связана с геополитической напряженностью не только в современной Евразии, но и вообще в мире». (1)
Если коротко, то без американского господства мир рухнет в глобальную анархию. Для подтверждения этого тезиса Бжезинский опирается на высказывание своего коллеги — политолога Сэмюэля П. Хантингтона: «Без доминирования США в мире будет больше насилия и беспорядка, но меньше демократии и экономического роста, чем если бы это было при подавляющем влиянии США в формировании международной политики. Поддержание американского превосходства имеет центральное значение как для благополучия и безопасности американцев, так и для свободы, демократии, экономики свободного рынка и международного порядка в мире.» (2)
* * *
Вера в то, что только США и их союзники в состоянии предотвратить глобальную анархию, была очень сильна после распада Советского Союза. Но можно ли сегодня воспринимать такую веру всерьез — это большой вопрос. США явно не справляются со своим домашним заданием, усиливая своими действиями впечатление, что мир стоит на пороге глобальной анархии. К счастью, так называемая безальтернативность не является императивом истории. Абсолютное господство Америки — не единственная альтернатива анархии, как в свое время показал известный философ права Карл Шмитт.
В своей книге «Номос Земли» (1950) Шмитт пишет: «Это заблуждение повторять широко распространенное мнение, согласно которому Средние века предстают как царство анархии; такие утверждения не соответствуют действительности, поскольку в эпоху Средневековья вооруженная борьба и право на сопротивление были признанными институтами и методами утверждения и защиты права. По этим же причинам столь же неверно характеризовать как анархию и международно-правовой порядок межгосударственного международного права XVII-XX веков на том основании, что он допускал войны». (3)
Из опыта европейского международного права, Jus Publicum Europaeum, Шмитт выводит формулу мира, основанную на системе равновесия (Gleichgewichts-System). Для Шмитта европейское право Jus Publicum Europaeum было уникальным примером того, как государствам Европы удалось положить конец религиозным и гражданским войнам, разрушавших Европу во времена Средневековья, а также образец того, как при создании эффективных правовых инструментов можно сдерживать войны (Hegung den Kriegen), предотвращая их скатывание к так называемым войнам на уничтожение. Основой этого права стало суверенное государство. Военные противники, являясь суверенными государствами, признавались европейским сообществом как justus hostis, то есть как равноправные враги, в отличие от мятежников, преступников и пиратов. Война превращалась в выяснение отношений между равноправными соперниками. Оба соперника, являясь justus hostis, противостояли друг другу на равных условиях. (4)
Шмитт говорит о системе равновесия (Gleichgewicht-System) между равноправными суверенными государствами, которая лежала в основе европейского права и способствовала мирному разрешению конфликтов на территории континентальной Европы. При этом речь шла не о пропаганде политики равновесия как таковой, а о всеобщем признании идеи равновесия как практической основы для сдерживания военных действий. Такое понимание роли баланса сил в международных отношениях было для Шмитта даже важнее, чем суверенитет или невмешательство во внутренние дела чужого государства. Ведущую роль в этом процессе играли крупные европейские державы, которые больше чем все остальные были заинтересованы в сохранении и поддержании баланса сил, оберегающего Европу и мир от разрушения существующего порядка. (4)
После Первой мировой войны Jus Publicum Europaeum распалось, а вместе с ним рухнула и европейская системы баланса сил. Соединенные Штаты Америки как новая сверхдержава попытались заменить разрушенную систему другой системой мирового порядка, которая смогла бы удовлетворить американские, теперь уже глобальные интересы. В этом контексте можно говорить о новой системе гегемонистского баланса сил (amerikanisches System des hegemonialen Gleichgewichtes), которую Соединенные Штаты Америки успешно опробовали на американском континенте и которая после окончания Первой мировой войны нашла свое место в Лиге наций. Сначала это были такие американские государства, как Куба, Гаити, Сан-Доминго, Панама и Никарагуа, которые формально были суверенными, но в действительности в экономическом и в военном отношении зависели от США. Это привело, по мнению Шмитта, к современному типу интервенции, когда американское право на вмешательство обеспечивалось не столько военными базами, военным присутствием или другими формами насилия, как это было во времена Британской империей, сколько договорами и соглашениями с подконтрольными государствами. Так что можно было утверждать, что по отношению к таким государствам — чисто юридически — вмешательство вообще отсутствовало. (5)
Европейская система равновесия (europäisches Gleichgewicht-System) и гегемонистская система баланса сил по-американски (hegemoniales System des Gleichgewichtes) стали с тех пор двумя конкурирующими основами для построения мирового порядка. Европейская система равновесия, безусловно, имеет явное преимущество. Она уже дважды доказывала свою способность сдерживать войны и ограждать мир от самых ужасных войн на уничтожение (Vernichtungskriege). Речь идет о Европе с XVI по XX век в рамках Европейского международного права Jus Publicum Europaeum и о биполярном мире в эпоху Холодной войны. Американская система равновесия сил должна еще доказать свою эффективность в управлении миром во имя мира. После Первой мировой войны под руководством Лиги Наций ей это явно не удалось сделать: в мире разразилась новая, по своим масштабам еще более ужасная мировая война на уничтожение. Но и сегодня она все еще не добилась убедительного эффекта, хотя после окончания Холодной войны у Америки появилась уникальная возможность контролировать мир во всех его проявлениях (от экономики до спорта и культуры) и во всех его институтах (от НПО до ООН).
Система равновесия по примеру Jus Publicum Europaeum может стать полноценной альтернативой американским амбициям в борьбе против глобальной анархией. Речь идет о построении многополярного мира. Мировой порядок в XXI веке, основанный на принципах Jus Publicum Europaeum, возможен, если вместо суверенных государств старой Европы, составлявших фундамент европейского мира, взять за основу большие пространства (Großräume), как их определял Карл Шмитт. Именно между большими культурными пространствами лежат конфликты будущего, как это установил известный американский политолог Сэмюэль Хантингтон. Войны и конфликты в рамках нового мирового порядка возможны и даже неизбежны, но разрешать их должна не одна Америка, например, в форме очередной спецоперации, а на основе решений всех мировых держав. Реальными суверенами сегодня являются не государства, многие из которых находятся в различных зонах влияния и не имеют реальной независимости, а большие пространства. Китай, Индия, Россия… Хантингтон не исключал реального суверенитета и для Европы.
В этом новом мире мировые державы становятся равноправными актерами в мировой политике и признанными justus hostis, то есть они берут на себя роль подлинно суверенных государств Jus Publicum Europaeum. Не отмена войны (outlawry of war), ставшая американским идеалом свободы и мира на американском континенте, а именно сдерживание войны вновь становится сутью нового международного права. Сама война не станет незаконной, но должна будет подчиняться правилам и методам на основе равенства всех сторон. Мировые державы должны будут позаботиться о том, чтобы акты агрессии не перерастали в полномасштабные агрессивные войны. И т. д. Принцип американского баланса сил как мирового гегемона (hegemoniale Gleichgewichts-System) отпадет сама по себе, невзирая на все усилия Запада доказать, что только он способен построить мир во всем мире без хаоса и анархии.
Этот процесс уже начался, если иметь в виду растущую роль «не западных» государств в урегулировании международных конфликтов.
1. Brzezinski, Zbigniew: Die einzige Weltmacht. Amerikas Strategie der Vorherrschaft, Kopp Verlag, 6. Auflage März 2019, S. 238.
2. Ebenda, S. 46-47.
3. Schmitt, Carl: Der Nomos der Erde im Völkerrecht des Jus Publicum Europaeum, Duncker&Humbolt GmbH, Berlin, 5. Auflage 2011, S. 158.
4. Ebenda, S. 161.
5. Ebenda, S. 225.