Искать логику там, где исключена любая альтернатива, бесполезно. Ее можно найти только по ту сторону западного медийного мейнстрима. Исходным пунктом такой альтернативы могло бы стать понимание того, что у конфликта на Украине есть своя логика развития.
После окончания Холодной войны биполярный мировой порядок рухнул, а вместе с ним рухнула и прежняя система распределения ресурсов. У Запада появился уникальный шанс включить все мировые ресурсы в свой оборот, а значит, стать законодателем нового мирового порядка, что он и попытался сделать в рамках Вашингтонского консенсуса. Россия, занимающая третью часть земной суши с ее несметными богатствами, должна была стать вожделенной добычей Запада. Более того, без контроля над Россией можно было вообще забыть о всех имперских планах, разработанных американскими стратегами после окончания Холодной войны. (Подробнее: Бжезинский: Логика единственной супердержавы)
Важнейшую роль в борьбе за интеграцию России в западную демократию играла Украина. Ей отводилась роль могильщика имперских притязаний России — согласно тезису американских геостратегов о том, что без Украины Россия больше не сможет стать евразийской империей. Поддерживая Украину, США и ее сателлиты расчищали себе дорогу к мировому господству. Но для России потеря Украины означала нечто большее: полную потерю суверенитета и деградацию в мировую бензоколонку. Этим во многом объясняется твердое «Нет» вступлению Украины в НАТО и упорное отстаивание Россией своих экономических, политических, исторических и военных интересов на территории когда-то самой богатой республики СССР. (Подробнее: Российская логика сдерживания)
При Путине процесс политической интеграции России в западную систему хозяйствования, начатый в 1990-х годах, был остановлен. Путинская Россия выбрала азиатскую модель модернизации без вестернизации. Но неудачи Запада по трансформации России в западную демократию удалось компенсировать за счет Украины: на ее территорию и перекинулась в конечном счете борьба за право контролировать и распределять ресурсы на евразийском континенте. Украинский народ был втянут в прокси-войну между двумя традиционными соперниками в Холодной войне — Россией и Америкой, а другими словами — украинцы были брошены в топку глобального конфликта, который, согласно логике Бжезинского, был изначально неизбежен.
В ходе развития конфликта на Украине России было отказано считаться признанным соперником (на языке юристов — gerechter Feind). Ей было отказано в праве на самозащиту, хотя оно и предусмотрено Уставом ООН. Язык международного права был заменен на язык политики и морали, что, впрочем вполне объяснимо, так как право России на самозащиту, предусмотренное Уставом ООН, разрушает всю конструкцию обвинений Запада в российской агрессии. Действительно, если говорить на языке международного права, то присоединение Крыма к России — это не аннексия, о чем писал еще в 2014-ом году профессор уголовного права и философии права Райнхард Меркель в газете FAZ под названием «Холодная ирония истории». (1)
Более того, ввод российских войск на Донбасс 24 февраля 2022 года — это еще не агрессивная война. Между актом агрессии (по принципу первого выстрела) и агрессивной войной лежит огромная пропасть. Во все времена наивысшим искусством дипломатии как раз и было умение сдерживать войны, то есть не допускать того, чтобы акт агрессии переходил в агрессивную затяжную войну с многочисленными жертвами. Именно в этом Запад отказал себе, когда после незаконной смены власти в Киеве в начале 2014 года, вместо поиска дипломатических решений украинского конфликта, взял курс на дискриминацию России и эскалацию конфликта. (Подробнее: Эскалация конфликта на Украине — это провал международного права)
За восемь лет правления Обамы с его политикой перезагрузки отношений с Россией и за четыре года правления Байдена с беспрецедентной дискриминацией путинской России Западу так и не удалось добиться перевеса в своей борьбе за Евразию. Сказалась ошибка, которая лежала в основе геополитической логики американских стратегов. Они исходил из того, что Россия — слишком слаба, чтобы влиять на исход исторических событий, а значит, с ней больше не стоит считаться как с равным соперником. Но Россия — и не в первый раз — доказала свою самодостаточность и твердость в отстаивании своих интересов. Можно сказать, что в прокси-войне с Западом она постепенно, но уверенно возвращает себе статус достойного соперника, то есть справедливого врага, с которым все же необходимо договариваться.
Судя по всему, Трамп это хорошо понимает, заменив политику эскалации на Украине на политику мирных договоренностей. Россия с ее атомным арсеналом— ключевой игрок в геополитической борьбе за мировые ресурсы, а значит, и за новый мировой порядок. Для Трампа Россия — неизбежный партнер. Сам по себе трампизм с его анти-империализмом не предполагает нагнетание вражды между американским и российским народами. В борьбе за мировые ресурсы, где доминирующую роль все больше играет Китай, стремление Трампа к союзу с Россией — вполне оправдано. Тем самым он усиливает роль Америки в главном вопросе о будущем миропорядке, а именно, кто в нем будет отвечать за распределение ресурсов? Естественно, на этом пути сближения с Россией ему надо быть очень осторожным: политическое поле Америки сплошь усыпано минами русофобии. Любая его договоренность с Россией может быть истолкована как слабость Америки, а это, в силу великого американского миссионизма, в принципе недопустимо.
Но и Россия заинтересована в более тесной связи с Америкой. И дело даже не в санкционном давлении и не в прокси-войне на Украине. Для России в международных отношениях очень важно поддерживать мировой баланс сил, исходя из формулы: «Для такой огромной страны, как Россия, с такой небольшой долей населения в мире, есть только одно условие для мирной жизни и процветания: мир во всем мире». Далеко не случайно Россия настойчиво выступает за принцип неделимой безопасности и сохранение ООН как главного института при разрешении мировых конфликтов. Во время Холодной войны именно такой баланс сил между двумя атомными державами и привел к целому ряду мирных соглашений, остановив сползание человечества к новой мировой войне на уничтожение. Сегодня, имея ввиду начало новой глобальной войны за ресурсы, мировая стабильность на основе баланс сил просто необходима. Инициаторами и гарантами такой стабильности могли бы вновь выступить США и Россия.
Вполне логично и то, что Трамп основной накал борьбы за мировые ресурсы пытается перенести с территории Евразии на американский континент — в духе старой, но хорошо проверенной и успешной политики Америки под названием «Западное полушарие». Трамп хочет объединить Америку, Канаду, Мексику и Гренландию в один экономический и политический союз (о методах объединения, конечно, можно спорить), чтобы тем самым облегчить доступ к ресурсам будущего, большая часть из которых лежит под толщей Ледовитого океана.
Тем самым он убивает сразу нескольких зайцев. Во-первых, он активно включается в борьбу за мировые ресурсы, а значит, и в борьбу за новый мировой порядок, одновременно сбрасывая с себя непосильное бремя мирового гегемона. Во-вторых, он экономит на военных расходах в явно проигранной прокси-войне с Россией. В-третьих, он дает Украине шанс сохранить свою государственность, заменив войну на экономическую сделку. В-четвертых, он увеличивает шанс сделать Америку снова великой, как это уже было в 19-ом и в начале 20-го веков, когда США, еще не претендуя на мировое господство, достигли небывалых успехов в экономике и социальной жизни. Собственно, этого от него и ждут простые американцы, оставленные за бортом глобализации, а также правые христиане с их ностальгией по прошлому, сыгравшие в победе республиканской партии на последних выборах далеко не последнюю роль.
Как ни странно, но трампизм удачно вписывается в логику многополярного мира. Дело в том, что Америка никогда не была планетарной империей: ей, как и когда-то Англии, не хватало господства над Евразией с ее «черной дырой» Россией. Так называемая «Большая игра», которая отражала многовековую борьбу между морем и сушей, между англосаксонским левиафаном и русским медведем, теряет свой исторический смысл, переходя в «Большую игру» за однополярный или многополярный мир. Мечта глобалистов по созданию мирового государства под их руководством так и остается мечтой: им никак не удается задушить в своих объятьях русского медведя, а теперь против них выступает и Трамп, разрушая тем самым идейную основу однополярного мира.
Трампизм, реализуя политику анти-тетчеризма, анти-империализма, анти-трансатлантизма и антиглобализма, более чем прагматичен. Как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе. По сути трампизм хочет реализовать себя в виде сильной региональной державы: достаточно сильной для того, чтобы быть — наряду с другими мировыми державами — учредителем нового мирового порядка. Это вписывается в концепцию многополярного мира, когда о международном порядке на равных договариваются между собой мировые державы. (Подробнее: Хантингтон: Логика многополярного мира) Это также вписывается в теорию большого пространства Карла Шмитта, за которым, как он считал, стоит будущее. (Подробнее: В основе нового Номоса Земли лежит большое пространство)
Если исходить из логики трампизма, то когда-нибудь сильные миры сего должны сесть за один большой стол переговоров, чтобы очертить контуры будущего миропорядка на планете. Как это сделали в Ялте в 1945 году Рузвельт, Черчиль и Сталин.