Речь идет о нейтралитете как правовом институте, который сыграл важную роль в сдерживании войны в рамках Европейского межгосударственного права. Нейтрализация государств, а именно исключение определенных территорий из возможного театра военных действий, являются, по мнению Шмитта, «характерными методами сдерживания войны в рамках пространственного правового порядка». Такой метод был не менее важен, чем все остальные нормы европейского международного права, которые европейские державы разрабатывали в поисках мира в Европе. Шмитт пишет: «В истории европейского межгосударственного международного права все значительные территориальные изменения, образование новых государств, провозглашение независимости и нейтралитета оформлялись как коллективные договоры и осуществлялись на европейских конференциях или по крайней мере санкционировались ими. Провозглашение постоянного нейтралитета — Швейцарией в 1815 году и Бельгией в 1831/39 годах — прежде всего было предметом коллективных договоров великих европейских держав, ибо благодаря ему определенные государственные территории получали особый международно-правовой статус, прекращая быть ареной войны. Коллективные договоры, ставшие результатом великих европейских мирных конференций 1648, 1713, 1814/15, 1856, 1878, 1885 года (Конференция по Конго), знаменуют отдельные этапы развития этого международного права, понимаемого как пространственный порядок». (1)
Реальное, а не только формальное равновесие суверенных государств в Европе было необходимой предпосылкой для получения нейтрального статуса. Шмитт пишет: «Кроме того, понятие justus hostis (законно признанный враг, зам. авт.) создает пространство для международно-правового нейтралитета третьих государств. Это также способствует дискредитации идеи справедливости кровопролитных религиозных и гражданских войн». В этом проявилось противоречивое отношение Лиги Наций к нейтралитету Швейцарии. Шмитт пишет: «Провозглашенное Женевской лигой наций право на предотвращение войны притязало на то, чтобы квалифицировать войны как дозволенные и недозволенные и осуществлять международно-правое деление воюющих государств на воюющих по праву и не по праву. Тем самым понятие нейтралитета прежнего межгосударственного международного права отрицалось в своей основе, каковой являлось полное aequalitas выступающих с обеих сторон justi hostes. Тем не менее традиционно нейтральная Швейцария могла быть полноправным членом этого Женевского объединения; она могла даже, как и любой другой член, принимать участие в тех заседаниях и принятии тех решений Женевской лиги, которые были посвящены вышеназванной дисквалификации и дискриминации воюющих государств». (2)
При этом, по мнению Шмитта, без внимания осталось то, что «постоянный нейтралитет был несовместим с универсалистской системой предотвращения войны Женевской лиги». Со стороны Лиги была предпринята попытка разрешить противоречие, заявив, что «Швейцарии не будет разрешено участвовать в военных санкциях, но будет разрешено участвовать в экономических санкциях». Однако решением Совета Лиги от 14 мая 1938 года Швейцария была освобождена и в целом от участия в санкциях. Шмитт пишет: «Этот случай реставрации чрезвычайно поучителен. Оказалось, что старый нейтралитет Швейцарии сильнее, чем новая Женевская лига. Но это означало лишь то, что женевские методы доказали свою слабость и беспомощность и ни в коей мере не означало, что с возвращением к интегральному швейцарскому нейтралитету реставрировались и его основания, и предпосылки его существования, а именно старый пространственный порядок jus publicum Europaeum. В действительности это была не более чем апокрифическая реставрация, ибо постоянный нейтралитет какой-либо одной страны не может в качестве какого-то изолированного и лишенного каких бы то ни было оснований института парить в абсолютно пустом пространстве». (3)
Криминализация войны, получившая бурное развитие после распада Советского Союза, еще более наглядно показывает, что она несовместима с нейтрализацией как правовым институтом. С 1989/90 года нейтралитет как важный правовой институт мира переживает кризис: логика единственной американской сверхдержавы отвергает его в принципе. Это показывает опыт всех постсоветских государств, избравших для своей внешней политики так называемый многовекторный путь. Все их попытки утвердиться в качестве связующего звена между Россией и Евросоюзом и сохранить политический нейтралитет потерпели неудачу: на Украине, в Белоруссии, Грузии, Молдавии…
Принцип открытых дверей ЕС и НАТО означает для бывших советских республик только один путь — на Запад. Подвергаются давлению даже старые соглашения и резолюции, связанные с нейтралитетом, например, украинский нейтралитет и неприсоединение, занесенные в качестве важнейшего положения в Декларацию о государственном суверенитете Украины 1990 года. Это положение запрещает Украине вступать в НАТО, но киевское правительство упорно стремится вступить в трансатлантический альянс, не спросив свой собственный народ, действительно ли он этого хочет.
Даже в Европе нейтралитет находится под давлением. Некоторые дипломаты и главы правительств традиционно нейтральных государств, таких как Швейцария, Швеция или Финляндия, уже не отказываются отступать от принципов нейтралитета. Современная справедливая война, развязанная против «несправедливых» врагов, засасывает в себя, как пылесос, все сферы жизни, которые должны быть принципиально нейтральными: от спорта и культуры до медицины и науки. Дипломатический бойкот зимних Олимпийских игр 2022 года в Китае показал, что для современной справедливой войны уже не существует нейтральных зон. Даже те принципы, которые лежат в основе западной неолиберальной экономической модели, стали жертвой криминализации войны: отмена SWIFT для финансовых операций с Россией, конфискация частной собственности, политическое давление на частные компании, ведущие бизнес с Россией, и т.д.
1. Schmitt, Carl: Der Nomos der Erde, S. 162.
2. Ebenda, S. 114, 222.
3. Ebenda, S. 114, 222-223.